Некоторые лица выразили колебание. Некоторые предпочли бы не идти за неженкой в его самоубийственный поход… но не могли решиться подняться с мест. Было слишком похоже на издевку или жестокую проверку. Сложно поверить, что герцог говорил всерьез.
Эрвин нашел глазами кайра – зачинщика поединка, и чуть заметно кивнул. Тот побледнел, но встал. Растерянно развел руками.
– Милорд?..
– Ступайте, – сказал герцог.
Кайр пошел к выходу, то и дело оглядываясь. Эрвин буравил его взглядом, пока воин не оказался за порогом. Повернулся к залу:
– Кто еще? Кто еще не верит мне?
Поднялось несколько человек. Потом другие, и еще. Один за одним, двадцать три воина покинули зал. Больше, чем Эрвин хотел бы, но меньше, чем опасался.
Затем он окинул взглядом верхний стол: Хортон и Блэкберри, Лиллидей и Хайрок, бароны, два кузена, сестра и мать, граф Шейланд. Никто из них не изъявил желания встать. Многие опустили глаза.
– Я рад, что теперь меж нами полное взаимопонимание, – сказал Эрвин и взмахом руки велел начать трапезу.
Иона хотела сказать что-то, но Эрвин прижал палец к губам:
– Потом.
И через плечо сестры шепнул Виттору Шейланду:
– Граф, после обеда я хотел бы поговорить с вами наедине.
* * *
Эрвин плотно запер дверь кабинета и предложил свояку сесть. Тот отказался. Застыл в напряженной позе, готовый не то сражаться, не то оправдываться, не то отвесить поклон.
– Граф, почему вы не ушли?
– Простите?..
– Я предложил уйти всем, кто не хочет участвовать в моей безумной, безнадежной затее. Большинство северян остались – они сумасшедшие, как и я. Но вы-то, граф?..
– Ваша светлость… – Виттор Шейланд потер подбородок, опустил взгляд. – Вы не лучшего мнения обо мне. Я не первый день живу на свете, милорд… Понимаю: такие, как леди Иона, не выходят за таких, как я. Уже одного этого довольно для вашей немилости… Я – сын банкира и внук купца, это верно. Но и сын графини – тоже. Вы предложили уйти, и предатели ушли. Можете думать обо мне что угодно, милорд, но у меня есть достоинство. Я остался.
– Слово «предатель» неприменимо к тем, кто не связан клятвой. Вы не обязаны служить мне.
– Но я – ваш свояк, милорд.
Эрвин искривил губы в улыбке:
– Будьте верны Ионе – этого довольно.
Граф Шейланд прочистил горло:
– Милорд, неловко говорить… Не к лицу мне пафос и громкие слова. Не тот я зверь, чтобы рычать. Но… мне тоже не по душе то, что сделал Адриан.
Эрвин смерил его внимательным взглядом, будто увидел впервые.
– Хорошо сказано. Я рад это слышать… И тем не менее, буду просить вас, граф: уезжайте. Вернитесь в Уэймар. Доложите императору о том, что видели здесь.
Виттор дернулся:
– Вы принимаете меня за…
– За умного человека, граф. Тысяча ваших воинов не изменит ход войны. Они даже не удержат Уэймар, если император пошлет туда искровиков. Но если вы сделаете, как я прошу, то спасете себя… и мою сестру.
– Вы просите… постоять в стороне, пока вы сражаетесь со злодеем и тираном?
– Да. И защитить леди Иону.
Виттор поразмыслил – и покачал головой.
– Нет, милорд, простите. Я не сделаю этого.
– Имеются весомые причины, кроме уязвленной гордости?
– Даже две. Во-первых, леди Иона не согласится стоять в стороне. Ни за что.
– Я поговорю с нею.
– И она откажет вам, милорд. Увидите.
– Увидим. А во-вторых?
– Во-вторых, у меня есть идея. Вам ведь нужны союзники, верно?
Эрвин прищурился, склонил голову в сомнении.
– Хотите сказать, вы можете привести на мою сторону Великий Дом?
– Полагаю, да.
– Как?
Виттор медлил.
– Желаете плату за это?
– Да, милорд.
– Какую?
– Ваше доверие.
Герцог издал смешок:
– Всего-то?..
– Милорд, я женат на вашей сестре и знаю, чего стоит доверие Ориджина. Дороже всего, что я мог бы попросить.
Эрвин ответил:
– Ничего не обещаю вам. Лишь одно: я дам вам право выбрать сторону, и если по какой-то причине выберете мою – я приму вас.
Виттор слабо улыбнулся:
– Этого я и хотел, милорд. Моя идея – в следующем…
Полчаса спустя граф Шейланд покинул кабинет герцога. В приемном покое дожидались леди Иона и кайр Джемис. Они застали Эрвина в странном воодушевлении.
– Милорд, ваша радость скверно пахнет, – тут же заявил Джемис. – Вы имеете дурную привычку смеяться, стоя на пороге смерти.
– Сейчас – не тот случай, – возразил Эрвин. – Близость смерти наскучила и больше не забавляет. Я стал предельно осторожен.
– Неужели? – с сарказмом процедил кайр. – Из чистой осторожности вы предупреждаете императора о своем мятеже?
– Именно.
– Даете ему время подготовиться, собрать войска, встретить нас пятикратным перевесом?
– В кавалерии. И десятикратным – в пехоте.
– А изменникам в вашем войске милостиво позволяете предать вас?
– Точно так.
– Не объясните ли смысл ваших поступков, милорд?
– И не подумаю! – Эрвин буквально лучился самодовольством.
– А мне – объяснишь?.. – осторожно спросила Иона.
– И тебе – нет.
Лицо сестры посерело. Кайр Джемис сказал:
– Вы просили правду, милорд. Извольте: ваш поступок выглядит благородной глупостью. Очень благородной… и очень глупой.
– От всей души на это надеюсь! – Эрвин подмигнул кайру. – Вы можете идти, Джемис.
Тот покачал головой и вышел. Брат и сестра остались одни.
– И тебе не объясню, милая Иона… но ты поймешь сама.
Иона повела тонкой бровью.
– Ты хотел избавиться от предателей сразу, еще до сражений?
– Верно. А зачем я злю Адриана?
В темных глазах сестры блеснули искорки:
– Ты хочешь, чтобы он прислал за тобой своих убийц с Перстами Вильгельма. Мы схватим их и покажем всему миру. Тогда Великие Дома выступят на нашей стороне!
Эрвин улыбнулся в ответ:
– Провокация, дорогая сестричка. Ее так легко принять за безрассудство противника.
Иона обняла его и шепнула на ухо:
– Знаешь, что я хочу сказать?
– Тебе достался чертовски хитрый брат.
– А еще?
– Ты гордишься мною.
– Это не все, – глаза леди Ионы были очень серьезны.
– Если Адриан разгадает мою маленькую хитрость, то решит сыграть на опережение. Захочет раздавить нас прежде, чем мы сплотим Великие Дома. Швырнет в бой каждого рыцаря, каждого искровика, каждого зверя с говорящим Предметом, который ему служит. Здесь, в долине, случится самая кровавая бойня, какую только видел Север. Земля станет цвета кайровских плащей, а от Первой Зимы не останется камня на камня. Ты об этом, сестрица?
– Да, – кивнула Иона. – Но мы все равно победим. Иначе просто не может быть. Мы – Ориджины. Мы разобьем его.
– Не мы… – тихо сказал Эрвин. – Я.
– Что?..
– Прошу тебя: уезжай. Отправляйся с мужем в Уэймар. Когда они придут в Первую Зиму, хочу, чтобы тебя здесь не было.
Иона отстранилась. Обошла комнату, встала у окна. Долину накрывали сумерки, повсюду тлели искры костров.
– Как ты думаешь, милый: птицы умеют падать?
– Так же, как рыбы – тонуть…
– Если птица захочет умереть, что ей делать? Сложить крылья и рухнуть камнем вниз, на скалы… Хватит ли силы воли, чтобы не вспорхнуть в последний миг? Сможет ли заставить себя разбиться?..
Эрвин подошел ближе, а голос сестры стих до шороха.
– Я думала об этом, когда ты был… там. Стояла на башне меж зубцов, смотрела туда, где Запределье. Не видела тебя и думала о птицах… О себе. Я – не птица, мой дорогой Эрвин. Никаких крыльев, ни перышка. Мне было бы очень легко падать.
Брат развернул ее лицом к себе.
– Хочешь о смерти? Хорошо. Я вернулся из Запределья ради тебя. Проще было тысячу раз сдохнуть, чем вернуться… Так вот, не смей говорить мне про башни и перья, слышишь? Если сотворишь такое, я найду тебя на Звезде, притащу обратно на землю, а потом своими руками задушу.
– А ты не смей прогонять. Мое место – здесь!
– Иона, ты говоришь, как капризная девчонка. Вспомни, кто ты!
Северная Принцесса покачала головой с ледяной улыбкой на устах.
– Я хорошо помню, кто. А помнишь ли ты? Я – Ориджин. Ты – мой лорд, и я хочу служить тебе. У меня есть такое право.
– Сестрица, ты не…
– Прикажи! – оборвала Иона. – Прикажи что угодно, я сделаю. Тебе нужны деньги – сколько? Сто тысяч? Миллион? Я найду! Нужно командовать войском? Ты же знаешь, смогу и это! Искать союзников, договариваться, убеждать – кого угодно, хоть Темного Идо. Сидеть в засаде, ожидая, когда за тобой и мной придут всесильные убийцы? Я буду, если нужно. Только скажи!
